150 000 000 - Страница 6

                                      привел
                                                  теорий потоп.
Художников
                      какое-нибудь
                                             великолепнейшее
                                                                    экольдебозар.
Ничего подобного!
                                 Все
                                        сошлись,
                                                         чтоб
ходить на базар.
Ежеутренне
                      все эти
                                   любимцы муз и слав
нагрузятся корзинами,
                                       идут на рынок
и несут,
             несут
                       мяса́,
                                масла́.
Какой-нибудь король поэтов
               Лонгфелло
                             сто волочит со сливками крынок.
Жрет Вильсон,
                          наращивает жир,
растут животы,
                          за этажом этажи.

Небольшое примечание:

Художники
                   Вильсонов,
                                       Ллойд-Джорджев,
                                                                       Клемансо
рисуют —
                  усатые,
                                безусые рожи —
и напрасно:
                    всё
                           это
                                  одно и то же.

Теперь
              довольно смеющихся глав нам.
В уме
           Америку
                            ясно рисуете
Мы переходим
                             к событиям главным.
К невероятной,
                              к гигантской сути.

День
         этот
                 был
                        огнеупорный.
В разливе зноя зе́мли тихли.
Ветро́в иззубренные бороны
вотще старались воздух взрыхлить.
В Чикаго
                жара непомерная:
градусов 100,
                         а 80 — наверное.
Все на пляже.
Кто могли — гуляли себе.
                         А в большей части лежали даже.
Пот
       благоухал
                         на их холеном теле.
Ходили и пыхтели.
                                Лежали и пыхтели.
Барышни мопсиков на цепочках водили,
и
   мопсик,
                 раскормленный был,
                                                      как теленок.
Даме одной,
                      дремавшей в идиллии,
в ноздрю
                сжаревший влетел мотыленок.
Некоторые вели оживленные беседы,
                                          говорили «ах»,
                                                            говорили «ух».

С деревьев слетал пух.
Слетал с деревьев мимозовых.
Розовел
               на белых шелках и кисеях.
                                                   Белел на розовых.

Так
довольно долго
все занимались
приятным времяпрепровождением.
Но уже
час тому назад
стало
кое-что
меняться.
Еле слышное,
разве только что кончиком души,
дуновенье какое-то.
В безветренном море
                                       ширятся всплески.

Что такое?
                   Чего это ради ее?
А утром
              в молнийном блеске
АТА
         (Американское Телеграфное Агентство)
                           город таким шарахнуло радио:
«Страшная буря на Тихом океане.
                           Сошли с ума муссоны и пассаты.
На Чикагском побережье выловлены рыбы.
              Очень странные.
                              В шерстях.
                                           Носатые».
Вылазили сонные,
                         не успели еще обсудить явление,
а радио
              спешные
                              вывешивало объявления:
«Насчет рыб ложь.
                                  Рыбак спьяну местный.
Муссоны и пассаты на месте.
            Но буря есть
                       Даже еще страшней.
                                      Причины неизвестны».
Выход судам запретили большие,
            к ним
               присоединились
                     маленькие пароходные компанийки.
Доллар пал.
                    Чемоданы нарасхват.
                                                       Биржа в панике.
Незнакомого
            на улице
                останавливали незнакомые —
                  не знает ли чего человек со стороны.
Экстренный выпуск!
                                   Радио!
                                              Выпуск экстренный!
«Радиограмма переврана.
                                               Не бурь раскат.
Другое.
              Грохот неприятельских эскадр».
Радио расклеили.
                               И, опровергая оное,
сейчас же,
                   новое,